Когда венчур становится массовым

Сдвиг в архитектуре капитала превращает закрытые фонды в прозрачные платформы

Когда-то технологические стартапы выходили на биржу через пять лет после основания. Сегодня на это в среднем уходит около четырнадцати лет.

И дело не только в том, что стало сложнее - основатели больше не торопятся с IPO. Они научились привлекать капиталы в частном порядке и держат компанию непубличной даже после того, как бизнес перешел в стадию активного роста. Самые плодотворные годы роста теперь проходят за закрытыми дверями, а сливки с этого роста снимает узкий круг частных инвесторов.

Для понимания картины: в 2005 году суммарная оценка 50 самых дорогих частных технокомпаний США была меньше $5 млрд. Сегодня эта цифра около $1,8 трлн. А глобальные активы под управлением на частных рынках выросли со $100 млрд в середине 90-х до более $15 трлн сейчас. Мы вступаем в эпоху, когда огромная часть нового богатства (по прогнозам, до $20 трлн благодаря прорывам в ИИ) может быть создана практически целиком внутри частного рынка. Это грозит тем, что разрыв в благосостоянии между инсайдерами и всеми остальными будет только расти.

Сам не раз сталкивался с классическими доводами, почему венчур не для всех: слишком рискованно, деньги застрянут на годы, непонятно, что там внутри происходит, да и комиссии у фондов грабительские. Но сегодня эти аргументы стремительно теряют актуальность:

Риск. Он не монолитен. Поздние стадии вроде Stripe или Canva по сути уже не гаражные стартапы, а компании уровня средних публичных. Можно получить значимый рост и при этом снизить опасность провала: достаточно собрать портфель из 30-40 таких поздних раундов, чтобы успехи одних компаний компенсировали неудачи других.

В этом и проявляется новая грань венчура - он теперь не только про ставки на интуицию, а становится инструментом продуманного распределения рисков. Институциональные инвесторы давно используют подобную диверсификацию, а теперь ее принципы начинают проникать и в розничный сегмент.

Ликвидность. Понятие относительное. Половина публичных акций и так "заперта" в пассивных фондах и почти не торгуется. А частный вторичный рынок, между тем, побил рекорд: $162 млрд сделок в 2024 году. Этот объем продолжает расти. Кроме того, появились венчурные фонды, где 20-30% капитала держат в акциях или облигациях, чтобы инвесторы при необходимости могли вывести часть средств, не дожидаясь десятилетий.

По сути это означает изменение архитектуры частного капитала: ликвидность становится встроенным элементом венчурной экосистемы, а не исключением из правил. В будущем, вероятно, появятся гибридные продукты, где доля венчура сочетается с облигационными потоками, создавая новую категорию гибких фондов роста.

Прозрачность. Ее становится больше. Новые "вечнозеленые" венчурные фонды регистрируются как публичные и работают под надзором регуляторов: подают отчетность в SEC, проходят аудит, ежедневно раскрывают NAV. Розничному инвестору теперь доступно куда больше информации о частных активах, чем раньше (да и чем в ряде традиционных ПИФов).

Появляется новое поколение инвесторов, которые не просто ищут доходность, а хотят понимать, что стоит за их деньгами: какую роль фонд играет в инновационном цикле, как выбирает стартапы, как оценивает воздействие на рынок.

Комиссии. Раньше стандартом были 2% годовых плюс 20% от прибыли. Теперь появляются фонды с иной моделью вознаграждения: никакого carry, только фиксированный сбор около 1,5-2% в год.

Инвесторы все чаще требуют долгосрочного партнерства на понятных условиях.

   Из всего этого не следует, что венчур перестал быть рискованным делом. Вспомните, какой авантюрой многим казалась покупка акций Amazon в 1997-м или Nvidia в 2015-м. Но изменилась сама траектория рынка. Сегодня львиная доля ценности создается до того, как компания выходит на биржу. А это значит, что громадная часть инвесторов не получит доступ к интересным активам - эти компании останутся в закрытом клубе инвесторов, получивших к ним первый доступ.

Но есть и хорошая новость: доступ к венчурному пирогу все же начинает расширяться. В июне 2025 года Конгресс США подавляющим большинством (397 голосов "за" против 12) одобрил законопроект, который обязует SEC упростить выход на частный рынок для "квалифицированных" инвесторов, вне зависимости от их капитала. Да и сама индустрия не стоит на месте: появляются новые механизмы инвестирования. Например, американский Fundrise Innovation Fund уже владеет долями девяти из десяти самых дорогих частных технологических компаний (включая OpenAI и Anthropic) и при этом открыт для широкого круга инвесторов. У него нет 20%-го success fee, только 1,85% годового управления. 

Такие кейсы демонстрируют, что венчур перестает быть эксклюзивным клубом, где решения принимаются за закрытыми дверями. Инфраструктура открытого венчура формируется на наших глазах, и теперь ключевой вопрос - кто готов мыслить в долгую.

Мировой опыт показывает, что технологии со временем становятся доступнее для всех. Венчур - не исключение. Венчурный капитал продолжит оставаться азартной игрой, но теперь финансовые инновации могут служить большинству, а не избранным. 

Возможно, именно в этом и состоит новая справедливость в финансах, когда возможность участвовать в создании будущего перестает быть привилегией немногих.